Фильм

Другие имена

Lost Paradise Shitsurakuen 失楽園 Потерянный рай | Lost Paradise | Shitsurakuen

Часто сравниваю человека с цветком.

Почему-то я решила, что влюбится человек-цветок может только тогда, когда еще не распустился полностью, или тогда, когда увядание уже коснулось его лепестков. «Зона риска» быть пораженным недугом любви/страсти – то время жизни, когда человек не абсолютен, то есть когда он еще что-то не приобрел, или уже что-то утратил. И еще я решила, что наслаждаться чем-то цветок может только тогда, когда рядом кто-то несчастен.

В Японии принято извиняться почти за все, по многу раз, часто даже предвосхищая проступок, но герои фильма ни разу не произнесли: «Прости», «Мне жаль». Почему?

Потому что некрасивый муж героини заслуживает измены, и неважно, что даже билет на метро она покупает за его счет? Не плюй в колодец, из которого пьешь.

Почему герой делает вид, что не замечает, как краски в работе жены из ярких превращаются в черно-белые? Оставленная на столе черно-белая плитка рядом с документами на развод – письмо мужу. Это мольба, просьба, объяснение, даже монолог.

- Скоро ведь весна? – говорит японская жена японскому мужу.

Она говорит, что весна – возрождение чувств, прекращение холода, новая жизнь и прекращение боли. Муж находит в себе силы проститься с домом, своей комнатой, своими книгами, но не со своими близкими. Ни слова о сожалении. Слезы в глазах о чем? О времени, проведенном не с той женщиной? Я не верю ему. Не верю этой рассудительности, спокойствию, ничему вообще. Но эта сцена с семьей - самая сильная в фильме. И не из-за слез его глазах мужчины, а из-за реакции его дочери. Когда мне, как зрителю и человеку, вдруг показали то, о существовании чего мы забываем. Показали большой, но хрупкий мир, который рухнул. Мы привыкли считать, что взрослым не нужны родители, что можно обойтись и так, что все уже не важно, дети выросли, и все стало другим. А вот не стало. И это трагедия. Весны не будет. Обновления тоже. Потому что им уже не шестнадцать.

Поезд на север. Зима. Все спит/остановилось/умерло. Природа – еще один персонаж фильма. Вода через край купальни, дождь, водопад, снег. Монохромность одежды – ясность мыслей и инь/янь. Ожидание счастья равноценно ожиданию смерти, и все сводится к ожиданию ужина. Это и была жизнь, как падение лепестка. Фирменное блюдо уже не кажется таким вкусным. Никто из них не сказал, как это принято: «Вкусно!». Что же они потеряли? И как можно потерять то, чего не замечаешь. Оказывается, можно. И сели в поезд они уже мертвыми.

Финал. Герои «отложили» себя до лучших времен. Почему так важно умереть в одно время? Потому что это гарантия возродиться в лучшей жизни и быть всегда вместе. Они так часто повторяют эти милые слова - всегда-всегда, крепко-крепко, навсегда, с тобой я ничего не боюсь, нас никогда не разлучат. Это звучит как оправдание. Зачем откладывать жизнь и любовь? Идите смело вперед тогда, когда вы обрели друг друга. Получите неизбежные оплеухи, не склоняйте голову, несите свое чувство красиво, всегда-всегда, вы ведь ничего не боитесь друг с другом… почему-то показалось, что они хотели доказать свою любовь даже и себе, и другим, всем тем, кто остался. Но служит ли это доказательством?

Жить оказалось страшнее? Я не принимаю финал по одной простой причине - потому что обнажиться в смерти гораздо проще, чем обнажиться в жизни.

P.S. В испанском фильме «Матадор» 1986 года есть нечто похожее. Возможно, вы ничего похожего не найдете, и «Матадор» покажется вам диким и ужасным в сравнении с красотой «Потерянного рая», но вот как раз красоты чувств я в последнем не нашла. Однако, смотреть поклонникам японского кино и Кодзи Якусё, конечно, стоит. Фильм идеальный, но я почему-то не люблю идеальное.